Я не знаю, что такое скука. Не испытываю скуку никогда – в состоянии покоя, при отсутствии дел, в ожидании. Люблю и умею быть одна. Так было не всегда. И часто в жизни нужно «поймать кирпич на голову», чтобы что-то для себя понять и измениться. Например, перестать скучать.

 

18 лет назад с неба на землю упал воздушный шар. В нем было шестеро, включая меня. Мы недолго парили на высоте 300 м, а потом началось резкое снижение. Страшно мне особо не было, так как казалось – ничего плохого быть не может, и это просто «жесткая посадка». Один человек погиб, двое сильно обгорели, я переломала низ, но смогла отползти от непогашенной горелки и потому отделалась только переломами.

Это была кинематографичная катастрофа с набором факторов «чудо, что выжили»: не упали за стену ГРЭС с колючей проволокой; успели прибежать люди, затушить моих товарищей и оттащить нас в сторону за пару секунд до того, как взорвались баллоны с газом. И несколько моментов, «почему не надо было лететь». Ну то есть сейчас, с моей развившейся чуйкой и вниманием к себе и окружающему миру, я бы точно не села в водоплавающее судно при сильном порывистом ветре, который опрокинул купол шара на кусты, тот прорвался, и мы довольно долго ждали человека со швейной машинкой, который приехал на поле и зашил шар, чтобы мы все-таки взлетели.

 

На тот момент мне все это, видимо, нужно было испытать. И вот результат: я оказалась в больнице скорой помощи далекого сибирского города, куда прилетела в командировку на сутки в довольно «звездном» статусе, а провела 1,5 месяца в качестве лежачей больной: сломанный таз справа плюс сильно сломанная, а потом и прооперированная левая нога очень ограничили все привычные действия и функции. Ты заперта в теле, твой микромир ограничивается пределами кровати, ты не можешь поднять упавшую под кровать зубную щетку и вообще особо ничего не можешь. И еще все время больно, очень больно. Тебе приходится учиться справлять естественные функции организма лежа, поначалу это кажется унизительным, но потом ты просто тонешь в этой физиологии, и тут уже не до стыда. И да, за 1,5 года до этого умерла моя мама, и все время, пока меня не разрешили перевозить домой, за мной ухаживал папа.

Через пять дней у меня прошло состояние шока, мир стал четче и яснее, а папа сказал простую фразу, что жизнь моя разделится теперь на «до и после». И вот тут я вспомнила, что в течение двух месяцев перед «шаром» я всем, включая папу, жаловалась на то, что мне скучно жить. Мне было 23, красивая, успешная, востребованная девушка, с тусовочным и веселым образом жизни. Я тогда потеряла какие-то смыслы, и стало казаться: все понятно, все предопределено, я вся такая все знающая, искушенная и многоопытная, и ничем меня больше не удивить. В 23 года, ха-ха. «Мне скучно жить, хочу встряски,» — и вот я получила по полной программе, и семи месяцев, в течение которых я восстанавливалась и училась заново ходить, – мне хватило, чтобы прочувствовать все волшебство человеческого организма, всю честность жизни, ее хрупкость и всю ее красоту. И понять, что скучать — вредно.

 

Что такое скука? Это отсутствие интереса к себе, незнание своих желаний, неумение чувствовать. И еще страх остаться с собой наедине, не отвлекаясь на активности. В новогодние каникулы я вижу периодически такие статусы в фейсбуке у коллег и приятелей: как же мне скучно, скорее бы началась работа. В мире, где смертным грехом считается уныние, скука мне кажется гораздо более опасной штукой. Грусть с оттенком «да пошло все» я испытываю минимум раз в месяц, иногда чаще, обычно это связано с днем цикла. Ну то есть это просто химия организма приглушает одни гормоны и выкручивает на максимум другие, и руки опускаются, и полный бесперспективняк. Это состояние может улетучиться уже наутро, а если оно задерживается, то это повод посмотреть, все ли ок с твоим видом деятельности, кругом общения и успеваешь ли ты восстанавливаться. Другое дело – скука.

«Чем себя занять» и «как убить время» — эти вопросы означают побег от других вопросов, совсем простых и очень сложных: «кто я» и «зачем я». Есть целый ряд спасительных дорожек для побега от страха перед этой экзистенциальностью: трудоголизм, химически-измененные состояния, смартфоны и сериалы, активное потребление и сильные впечатления.

И неспособность замедлиться, посмотреть на солнце, увидеть небо, услышать запах, посмаковать вкус. Ты как будто должен быть все время чем-то занят, вместо того, чтобы просто быть – в этом теле, в этой судьбе, в этих обстоятельствах, которые не всегда возможно изменить. Прекрасно помню: когда меня, наконец, можно было перевозить домой, со мной сначала случилась истерика из-за того, что после шести недель статики меня вдруг тронули с места, а потом мы поехали на поезде из Сибири в Москву, 50 с лишним часов. И у меня был передоз информации из-за слишком быстро мелькающих за окном березок. Понимаете, отвыкший от любого инфо-потока мозг (в 1999 году не было доступного интернета, и мобильного телефона у меня еще не было) развлекали даже движущиеся по ходу поезда деревья.

 

Как часто бывает в невероятной нашей беготне, что ум еще пытается нестись, будучи не в ладах с духом, когда тело уже принудительно остановили. Тогда, в реанимации, обколотая обезболивающими, я требовала позвонить в Москву, чтобы бабушка не беспокоилась (междугородний звонок из больницы был просто невозможен), и все планировала, что завтра улечу, ведь работа и хорошая вечеринка через неделю. Это казалось важным, а не резко изменившаяся данность – изломанное голое тело, в реанимации, где лежат вперемешку покалеченные мужчины и женщины и где все равны за шаг до финала – и ты, «крутая москвичка», и тот дурно пахнущий бомж. И вот вопрос: почему нас могут заставить обратиться лицом к себе только такие непоправимые вещи? И мы никак не реагируем на намеки реальности и продолжаем мчаться «по делам», несмотря на красноречивые препятствия, случайные столкновения, внезапные заболевания!?

 

В мир «ЗОЖ и органик» я пришла из мира, где девизом было «&уйнуть, бухнуть, красиво отдохнуть». 15 лет провела в первых рядах клубной «тяжелой артиллерии». «Заскучала» и упала на шаре примерно посередине тусовочного процесса, хотя казалось бы – целая коллекция сильнейших состояний — и в плюс, и в минус, — развлечения ночи напролет, куча всего нового и интересного. Но меня не было, я просто пряталась за этой ширмой веселья и угара от ряда вопросов, часть из которых накрыли меня вот только теперь, в 40, когда я могу трезво и честно сесть и признать – сегодня мне больно, и это так. И что-то сделать с этой болью. А не загораживаться работой, романами, вином и «домином». И да, сбегание в ЗОЖ, в энерго-практики и методы саморазвития – это та же ширма, просто новые рамки, в которых тебе не будет скучно в данный период времени. Не у всех и не всегда, но часто.

 

Когда я оказалась дома в Москве, мне нашли психотерапевта, чтобы проработать посттравматический синдром – я не могла спать, так как не потеряла сознание во время падения, и меня из раза в раз накрывало перед сном жесткое наше «приземление». Так я познакомилась со специалистом, который очень помог и стал моим товарищем на всю жизнь. После того, как мы сняли острые для меня вопросы, я попросила: «Дайте мне что-то, что я могу делать для себя, пока лежу тут». И он научил меня медитации по чакрам. Не помню, как часто я практиковала, но, по крайней мере, у меня тогда получилось нащупать нечто внутри себя, что было вечно и на что не влияло ничего из внешнего мира. Оно просто было, точнее, просто была я. И вот, наверное, это, помимо глубокого понимания ценности простых вещей, которые доступны всем прямоходящим, дало мне ту базу, которая навсегда отменила категорию «скучно».

 

me

 

Спустя семь месяцев опыта выживания и физического страдания; понимания, что человек способен приспособиться ко всему, вытерпеть почти все и быть веселым в любых обстоятельствах; многих открытий на тему себя, человеческого организма и взаимоотношений с другими людьми; после жизни вне социума и бытовых проблем — я вышла в люди в состоянии «полного лотоса». То чистое, прозрачное, обволакивающее состояние безмятежности было прекрасным, и я наблюдала, как оно по пикселям отваливается от меня с каждой поездкой на метро, с каждым неприятным разговором, с каждой рабочей проблемой. Но я чувствовала, что эта «прививка» изменила мой мозг, сделала меня лучше, стала именно тем «после». И она так и осталась со мной на молекулярном уровне, как некий критерий, к которому стоит возвращаться всю жизнь. Вот только как бы не запрашивать каждый раз у реальности свой «кирпич», а учиться замедляться самой и понимать, что нет ни одного действительно серьезного дела перед лицом вечности и ни одной цели, которая важнее жизни в здоровье и мире с собой. И да, у меня теперь для этого есть мое тело и мои проблемы с опорно-двигательным аппаратом: спина или нога «включаются» сразу, как только я начинаю двигаться не в ту сторону.

 

В одной статье я прочитала, что потребность в собственной значимости у людей сильнее, чем потребность развиваться. И что одна из причин скуки у детей в том, что они не чувствуют любви и поддержки родителей, а значит – перестают ощущать себя ценными. Получается, что пока ты во взрослом уже возрасте не признал себя самоценным и значимым безотносительно внешних критериев, можно вставать на голову и ходить колесом, но скучно будет все равно. И может именно эта наша круговерть — нескончаемая карусель впечатлений, с которой так легко пересаживаться на эмоциональные качели, — и делают нам скучно!?

Доктор Андрей Беловешкин написал: «Главный гормон энергетического баланса лептин напрямик влияет на уровень нейромедиатора дофамина. Дофамин отвечает за высокий уровень энергичности, мотивации и желания действовать». Дофамин как двигатель прогресса: мы ставим цель, мы хотим ее достигнуть, мы ее достигаем и откатываемся в минус, чтобы начинать движение снова и снова. Нам скучно, когда нам ничего не хочется, и нам скучно, когда этот «дофаминовый» маховик зашкаливает. Остается найти баланс между «сделайте мне красиво, весело, шумно, ярко, страшно, вкусно» и пенсионерским «мне ничего не интересно и не хочется».

 

У нас у всех, у каждого, есть нечто, чего нам не хватает прямо сейчас, – это и двигает нас вперед. Смотрю на свою жизнь, в ней есть пробелы, мне не скучно без чего-то или кого-то, зато грустно второй день. Но я не буду «прыгать» в общение, мне нужно время с самой собой для восстановления и определения своего вектора движения. Подруга, увлекающаяся «дизайном человека», говорит — это все потому, что у меня определен центр G, а у нее – нет, и ей постоянно нужен кто-то, кто мог бы ее наполнять. Возможно, а я откажусь от встреч, развлечений, подработок, чтобы было время дышать.
В дыхании есть вдох и выдох, и есть пауза между ними – читала я на днях в книге своего уважаемого мастера, — и вот важно знать, ловить и любить эти паузы между движением вверх и вниз, между подъемом и падением, между вдохом и выдохом, между двумя ударами сердца.
Это та самая точка покоя, где и есть сама жизнь.

 

 

Фото + портрет — фотограф Ксения Плотникова.

Нравятся наши тексты? Присоединяйтесь к нам в соцсетях, чтобы быть в курсе всего самого свежего и интересного!

Instagram Facebook VK