Несколько лет езжу на море, в камерное местечко Большого Сочи с интригующим названием Якорная щель, к одним и тем же хозяевам гостевого дома. Дом на горе, угловая комната с двумя окнами, вид как в Таиланде, под окнами сад с пальмами, хурмой и эвкалиптами, где-то внизу бывший хвойный питомник, прошлым сентябрем повезло увидеть на вышке высоковольтки несколько десятков аистов, что готовились к перелету в еще более теплые края. Осенью здесь, на горе, тишь и благодать – мы с хозяйкой сидим в платьях, пьем в беседке кофе из турки, едим инжир и смотрим на близкое небо. Внизу мне нужно только море – оно, как выяснилось, за неделю приводит тело в суперформу, поэтому спускаюсь к нему дважды в день, в 8.00 и в 16.00, и много-много плаваю.

 

Отдыхающих в нашей щели в сентябре оптимальное количество, поэтому почти никто не втыкает тебе в голову зонтик, не кладет на тебя свой коврик и не включает тебе в ухо веселую музыку из переносной колонки. Но иногда все-таки кто-нибудь втыкает, кладет и включает. На центральном благоустроенном пляже из большой колонки рубит веселая музыка, прямо под колонкой как на рейве лежат дамы и их кавалеры из разных уголков необъятной страны. Парни из «центра водных услуг» в микрофон предлагают прокатиться на «банане». Здесь же на перекрестке рядом с кафе, куда заходят в основном за пивом, тент с надписью «массаж». Разные опции за 3-5 тыс. рублей, также заявлен «прием исцеляющей энергии» за 7 тыс. На камнях лежит женщина, над ней с двух сторон синхронно делают пассы руками сухопарый возрастной мужчина и девушка. На следующий день лежит она же, видимо, подруга-модель. Пассы продолжаются. Пиво льется рекой.


У режиссера-документалиста Александра Расторгуева, погибшего в 2018 году, есть великий фильм «Дикий, дикий пляж. Жар нежных» (2005), трехчасовой блокбастер о жизни отдыхающих. В нулевых об участниках этой «человеческой комедии», происходящей на Черноморском побережье, говорили как о людях, «которым не по карману цивилизованный отдых». В 2024-м «не по карману» отдыхать стало многим, в том числе, и на российском юге: «цивилизованный» номер в сочинском гранд-отеле «Родина» может стоить по 300 тыс. за ночь, билет на самолет от 30 тыс. туда-обратно. Я плачу по три тысячи за скромный номер в доме на горе, а премиальный двухэтажный поезд обошелся в 24 тыс. туда-обратно, причем за полтора месяца до поездки оставалось лишь несколько верхних полок. Нижние разбираются в первый час с момента продажи билетов – об этом рассказали мои соседки по купе, три 60-летние подруги, отправляющиеся через Адлер в Абхазию.


— Ой, не могу в воцапе этого мужика найти. У меня все телефоны зашифрованы. Ара, например, записан как Алена.

— Зачем, ты же одна живешь. А если забудешь?!

—Не забуду.

— Ларис, странная ты женщина.

— А ты думала.

 

Вскоре после отправления они достают свои бутерброды с колбасой и сразу предлагают мне выпить. «Конечно-конечно, коньячок взяли,» — воркует дочери в трубку самая интеллигентная из троих подруг. Мне в полдень рано пить коньяк, от бутерброда не отказываюсь.
 

— Хорошо-то как. Что бабам надо?! Перекусили и все. Надо еще Сашке позвонить. Ой, меня телефон не узнает. Что такое?! Вот что коньяк животворящий делает. SOS какой-то. Вот что он мне пишет?

— Это, Лариса, знак, что не надо звонить Сашке.

— Да?! Ой, ну нет, мне все равно интересно. Как он у меня записан-то? Кажется, Света.

 

Сейчас напишу: «Подъезжаю к Рязани, 3 вагон, тебя ждать?» Хи-хи. А то что он мне все время звонит, пишет. Может в 4 утра, в 5. Нашел свободные уши, хвалится, какой он молодец. А я его в глаза не видела. Ручкой машет, ножкой машет, поцелуйчики посылает в воцап. Доброй ночи, спокойной ночи. А я что – смотрю и все стираю. Женатый ведь мужчина. У него жена рядом лежит. Пусть с ней играется. Мужики же как дети, с ними только играться можно и поржать, другого ждать нечего. У Сереги вот сердечко схватывает – жара, а у него же эти, шунты.


— У тебя пикнуло?! Может, это Саша? Пришел, с цветами стоит, с розами.

— Не дождетесь! МТС какой-то. Добро пожаловать в Рязанскую область. Приглашаем посетить дом Есенина.

 

Так с поезда начался мой «жар нежных» и не заканчивался всю неделю.
Познакомилась на пляже с возрастной парой. Она – очень активная дама – рассказывает про медуз и чаек, про бакланов и дельфинов, «которые обычно плывут из Сочи в Туапсе по своим делам в 10.30-11.00, это их время. На расстоянии, вон там, видите – где голова женщины. А подплыть ближе могут те, кто знает людей.»

 

И дальше:
— Надо просто знать, что это есть. И быть готовым, что они могут всплыть рядом в любой момент. У нас здесь плавают два самца. Дельфины – сексуально озабоченные, поэтому, если самец лишается самки, их выгоняют из стаи, чтобы не хулиганили.
— Вы так много всего рассказываете про природу. Вы биолог?
— Нет, я просто 30 лет езжу на море. У вас, кстати, купальник серебряный – привлекательного для них цвета.
— Как рыбки?
— Как самки. Они у них серенькие. Не, ну он поймет потом, что вы не она.
— Завтра приду в леопардовом.

 

Хожу за несколько бухт в сторону от центрального пляжа, там минимум людей, приходят одни и те же, стараясь занять одно и то же место на гальке. Любимый герой бухты проходит под кодовым названием «зеленая шапочка», все внимание приковано к нему. Он делает несколько заплывов до горизонта и обратно, мы за него волнуемся – как он там, наедине со стихией? Высматриваем зеленую шапочку в волнах. Крестится перед тем, как плыть, долго смотрит на воду, отслеживает на часах свои данные. Версия – готовится переплывать Босфор. В соседней бухте есть своя «белая шляпка» — не знаю, к чему готовится эта возрастная дама, но она уплывает в гордом одиночестве примерно туда же, куда «зеленая шапочка». Заходит в море даже в шторм.


Таких одиночек минимум, все больше семей и пар. Вот юные блогеры делают тысячу кадров на камнях на фоне волн. Вот седовласый папик в брендовой тельняшке с экскортницей – он курит вонючие сигариллы, а она просто роскошно полулежит. Пара жгучих сорокалетних – синхронно и как-то истерически грызут семечки. Тридцатилетние родители мелкого пацаненка по очереди приносят коктейли из пляжного бара, оставляя сына на бабушку и дедушку, потом все вместе задорно машут проходящим поездам.

Неподалеку устраивается пара товарищей – брутальные, деловые, в золотых цепочках, один очень загорелый: «И вот бл.ть я ложусь, а там бл.ть звезды. П…ц красиво,» — делится он впечатлениями от цивилизованного отдыха, кажется, где-то в Мексике.

 

«Гулливер, на место,» — подзывает женщина шпица, но шпиц не реагирует, отвлекся на кудрявого Мартина – этот водяной пес далеко плавает за своими хозяевами, шпиц так не может. Подхожу погладить водоплавающую собаку, знакомлюсь с хозяевами – женщина с сыном-подростком, у них здесь дача, живут по полгода, приезжают из Санкт-Петербурга вместе с бабушкой, кошкой и попугаем.

 

Подходит местный паренек, немного затуманенный, с рюкзаком, весь в белом: «Ворованные духи не желаете купить?» Включаемся, ржем вместе.

— Вот вы откуда? Только москвичи и питерцы реагируют на шутки.

— А остальные?

— Гав-гав.

— Я видела, они и на собак лают.

Яна Жукова

 

Каждый день в нашей бухте мужчина 60+ собирает в литровую бутылку камни. Не выдерживаю, подхожу: «Зачем? — Залью бетоном, сделаю дорожки». И сразу: «А вы одна здесь? Вечером что делаете? К пиву как относитесь? Давайте вечером посидим-выпьем». Этого пляжного знакомства удалось избежать, зато обзавелась друзьями по дороге к пляжу, что ведет через ларьки и кафе-столовые, где можно быстро поесть, выбрав из приготовленного, рублей на 300-500. Среди всех выделяется «Мидийное место» — здесь можно заказать мидии том ям, блюда на мангале. С самого утра сосредоточенно нанизывает шашлыки и поглядывает хозяин-армянин с ярко-выраженной межбровкой, из-за этого у него суровый вид. На раздаче девушки с такой же межбровкой – кажется, его дочери сразу такими родились. Куриный шашлык изумительно мягкий, на выходе делаю шефу комплимент, мол, как вам это удается. Реакция моментальная – ему как будто одновременно вкололи ботокс и выдали виагру: межбровка разглаживается, шеф наступает со словами «меня зовут Давид» и предлагает зайти вечером на форель.

«Душу мою душу ты разрываешь, Сердце мое сердце ты разбиваешь, Мне же очень больно, ты же ведь знаешь» — фоном громко звучит хит музыкального исполнителя Манвела Пашаяна.

 

В одном из ларьков сидит старец в белой шапочке и с белой бородой – вылитый Хоттабыч. Продает вещи из овчины, днем на них даже смотреть жарко. Замечаю симпатичные жилеты, подхожу примерить в 8 утра, вступаю в коммуникацию: «А что у вас глаза красные, вы спать хотите? – Нет, я из моря, уже поплавал». Его зовут Магомед, он из Дагестана, жил в Москве, теперь приезжает на сезон сюда. Выбрала жилет, предлагает меховые тапки – это песец кислотно-желтого цвета. «Спасибо, но для меня это слишком. – Ну почему?! У красивой женщины все вещи должны быть красивыми». Мой выбор – две пары тапочек из овчины, почти как угги. Разглядываю заодно перчатки. «Выбирай любые, это подарок!» Рядом сидит жена, цокает языком: «Нда, вот это бизнес. – Ну она мне нравится, она красивая!»
Мимо проходит семья, девочка, громко: «Мама, ты слышишь?! Я тебя люблю». И тут же все вокруг тают: продавщицы надувных кругов, хачапури, шляпок и их покупатели.

 

Покупаю пахлаву у Артура:

— А вот гранатовый сок вам на пляже понадобится.

— Умеете вы женщину уговорить.

— Даже не начинал. Вот из холодильника, чувствуете, какой холодненький?!

— Уже начали уговаривать?

 

При входе на пляж сидит парень в панаме, из-под нее вьются джимморрисоновские локоны, говорит по телефону: «Оть…сь от меня что одна, что другая. Все, за…и», — ему трудно, раннее воскресное утро, в руках бутылка пива. Мимо проходит семья, малыш-крепыш перебивает родителей: «Ну послушайте же меня. Сегодня удивительно прекрасное утро». Ему лет 5-6, он в летней шляпке и явно знает о красоте мира больше своих взрослых.

Море все время разное – утром, вечером и на следующий день. Когда волнуется, линия горизонта не ровной линией, а зигзагами. Дельфины выпрыгивают из воды так, что виден их хвост. Над головой облака разных форм, самое маленькое способно закрыть своим плевком солнце так, чтобы оно не светило. Люди вокруг тоже разные, на их лицах и недовольство, и капризы, и озабоченность – даже здесь, сейчас. Но когда закат, все отрывают глаза друг от друга и от телефонов и смотрят на уходящее в море спать огненное золотое светило. 

 

Я шла, смотрела на посветлевшие лица, с вниманием глядящие на небо: вот и прошел еще один день нашей общей жизни, вот и закатился. Видела что-то важное, объединяющее всех людей на этом южном пляже.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Читайте статьи, смотрите прямые эфиры и участвуйте в розыгрышах на нашем Тelegram- канале.

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора. В случае проблем со здоровьем не занимайтесь самолечением, проконсультируйтесь с врач.