Продолжение дискуссии о полиаморах – людях, способных испытывать одинаково сильные чувства к более чем одному партнеру одновременно. Писательница Дарья Мийе считает, что любовь может быть разной и не конфликтовать одна с другой, хотя об этом и не принято говорить открыто.

 

Дарья Мийе, автор романов «Как жить с французом?» и «Делать детей с французом», в своем блоге регулярно инициирует обсуждение ряда скользких вопросов, в том числе о разводе и расширенных семьях нового типа. Полученный материал ляжет в основу третьей книги серии. Публикуем продолжение дискуссии о довольно старом явлении, говорить о котором открыто стали совсем недавно, – полиамории. (Начало дискуссии читаем здесь)

 

Светлана: Одно дело понять, а другое дело принять. У человека всё-таки сильно развит собственнический инстинкт, не очень любит он делиться. На встрече почти все полиаморные люди говорили, что они несчастны, потому что их партнёры не хотят принять этой их особенности. В результате оба страдают, и отношения прекращаются. И у меня возник каверзный вопрос: а сами-то они как воспринимают полиаморию их партнеров?

Дарья: Полиамория далеко не всегда зеркальна. То есть полиамор не всегда приветствует полиаморию у своего партнёра. Это могло бы показаться несправедливостью, если не принять за точку отсчёта, что люди сходятся в пары неслучайно, и некоторым моно- гораздо легче принять полиаморию партнёра, чем признаться в этом. Часты случаи, когда один из супругов в паре изменяет, все знакомые об этом знают, а второй тем не менее продолжает с ним жить. Как обычно мы относимся к жене или мужу, который сквозь пальцы смотрит на измены себе? С плохо скрытой жалостью, где-то даже с презрением: тряпка, мол, или раб/раба любви, или в лучшем случае жертва обстоятельств – уйти-то некуда. А этот «обманутый» супруг, возможно, проживает счастливейшую из жизней! Только признаться в этом не может, ведь в обществе категорически запрещено сочувствовать полиаморам и играть в их грязные игры. И с партнёром поговорить открыто не может, потому что ну как это будет выглядеть, если я дам ему карт-бланш на походы налево?! Так и живёт этот человек с клеймом бесхребетного мученика, хотя партнёра своего любит и им трепетно любим. Так же как причин измены в браке, причин принятия полиамории у партнёра со стороны моноамора может быть много: рассинхронизация либидо, избегание «качелей», то есть невозможность «гасить» эмоциональные всплески супруга или вытаскивать его из ям депрессии, личная потребность в одиночестве… Делает ли это их любовь ущербной? Только в рамках существующих стандартов.

Людмила: Конечно, делает! Что это за любовь такая, когда на партнёра можно положиться лишь выборочно?

Дарья: В эмиграции я задумалась о том, что возлагать всю ношу коммуникативных обязанностей на одного человека – это нечестно и жестоко. Один человек не может удовлетворить ВСЕ эмоциональные потребности другого человека. И не надо этого требовать. Нам, социальным животным, нужны коллеги, друзья, родительская семья, собственная семья, социальные сети. Всё это удовлетворяет наши множественные потребности в общении, принятии, удовольствии, саморазвитии, любви. А в случае эмиграции часто на первых порах супруги вынуждены заменять переехавшим ВЕСЬ их предыдущий социальный круг – и это оборачивается крахом многих семей…

Светлана: Но ведь мы не создаем любовных отношений со всеми коллегами, друзьями, братьями, сестрами и т.д. У каждой категории свои функции. Любимый человек не может и не должен заменять всех этих людей. 

Дарья: Однако если во всех других сферах жизни мы допускаем… м-м-м… множественность поставщиков (даже родителей у нас двое, а родительских фигур может быть и того больше), то почему в любовной сфере мы должны ожидать получить всю гамму чувств от одного-единственного?

Светлана: Меня насторожило то, что на той встрече, которая послужила материалом для моего эссе, люди особо говорили не про чувства и взаимоотношения, а лишь про физическое притяжение. Меня как раз больше интересовала природа появления чувств, а они всё про клубы либертинажа и групповухи с друзьями.

Дарья: Согласна, это может насторожить. Но надо понимать, что вокабуляр у этого явления пока крайне скуден. Людям, не привычным выражать себя, да и вообще не склонным к самоанализу, приходится пользоваться тем, что лежит на поверхности. Поверьте, они тоже ужасно скованно чувствуют себя в этих условных рамках либертинажа и групповухи. Пока полиамория вынуждена ютиться в этой, как говорят во Франции, ambiance feutrée (дословно, «фетровая атмосфер», намекает на обстановку борделей), но мы с вами сейчас как раз работаем над тем, чтобы это изменилось.

Людмила: А меня поразила лёгкость в оценке этих отношений. Человек млекопитающее разумное, в отличие от животных, которым руководят инстинкты. По мне полиамория – это то же самое, как если бы он справлял малую нужду, словно собачка, под каждым кустиком или посередине площади. Распущенность, неуважение к чувствам ближнего – животное, а не человеческое поведение. Мы не львы в прайде, не обезьяны, не «суслики головоноги». Мораль – это не атавизм, а очень полезные установки человеческого общества, ограничивающие звериные проявления человеческой природы.

Марго: Я не вижу в полиамории только секс, скорее, наоборот. Человек по природе влюбчив, и, перефразируя Булгакова, влюбчив внезапно. Откуда появляются чувства к новому партнёру? А оттуда же, откуда и к старому. Причем эта любовь будет одинаковой по силе, но разной по характеру, ведь родители любят детей независимо от их количества. Я не буду перечислять всех советских поэтов, которые жили и любили втроем, да?

Дарья: Сравнение полиаморов с писающими собачками – обидное, но распространённое заблуждение. Я попробую его развеять. Поэтом и художникам везло, принадлежность к богеме возносила их над моралью простых смертных. Они – витрина феномена, но как это часто бывает, костюм на манекене и на реальном человеке сидит по-разному. Вы, наверно, не задумывались о том, что обычные полиаморы далеко не всегда реализуют свои наклонности. В вашей картине мира полиамор – это распущенное существо, потакающее своим сиюминутным импульсам: торкнуло –- потрахался, ещё раз торкнуло – ещё раз налево сбегал. А за кадром такой его партнёр, честный моноамор, сидит и страдает. А это до гротеска не так. Вы удивитесь, но большинство полиаморов борются с собой и хранят верность партнерам, потому что не хотят их ранить. Они всю жизнь себя ограничивают, живут на полузаряде и в отказе от своей природы проявляют такие чудеса самодисциплины, которые не снились моноаморам. Они достойны вашего уважения, а не презрения. Могу только пожелать моралистам тех эмоций, которые я испытываю во время каждой влюбленности, и попробовать с ними справиться, прежде чем бросаться камнями.

И ещё нюанс. Было бы здорово, если бы мы всегда влюблялись в тех, кто разделяет наши чувства и убеждения. Но полиаморы тоже часто влюбляются без взаимности или в уже занятых однолюбов, или в тех, кто, может, им симпатизирует, но не готов преступить границы, очерченные моногамной культурой. Так что их параллельные любови часто могут оставаться целомудренными, но становятся ли они от этого меньше любовями? Вот в чём главный вопрос! Мы же животные разумные, как вы выразились, и под любовью понимает не только секс. Возможно, и этот несчастный мужчина, остающийся с женой, тоже говорит про чувства, которые дают ему другие женщины, а мы по привычке слышим только про секс. Полиамория – это просто способность испытывать одинаково сильные чувства к более чем одному партнеру одновременно.

Людмила: Когда вы говорите про духовное, всё выглядит цивилизованно, даже героически. Но по эссе видно, что в большинстве случаев всё сводится к примитивной физиологии («Она занимается любовью определенным образом, а мне нужно это делать по-другому. Я поливлюбленный, потому что разные женщины дают мне разные вещи, разные ощущения. Но я остаюсь с моей женой, так как я ее люблю»).

Дарья: Это может идти от банальной бедности средств выражения. Не все люди умеют рассуждать о тонких материях, а про секс нас вроде бы уже научили говорить, и признания в физиологической несовместимости люди воспринимают проще, чем абстрактные разговоры о токе энергий. Я вот верю, что мужчина-изменник часто остаётся с женой именно по любви, а не в виде компромисса. Другие женщины привносят в его жизнь необходимые нюансы, но базу для повседневного счастья обеспечивают именно отношения с супругой. Можно сравнить жену с подмалёвком в живописи, без которого все цветовые эффекты развалятся. Но именно переливы рефлексов, игра теней, россыпь бликов делают картину красивой и достойной зрителя. Как тут сказать, что важнее: база или finition? Ведь одно не имеют смысла одно без другого.

 

Светлана: Интересно, склонность к полиамории – генетический ли это фактор или психологический (то есть зависит от социума, каких-то событий в жизни, окружения и т.д.)?

Mарго: Вот-вот, в отношении гомосексуалистов тоже постоянно этот вопрос возникает. А ведь многие творческие люди полиаморны, это один из ключей к вдохновению. В обычной жизни мне это не близко. Я эгоистка, в любви мне важен фактор исключительности своей и партнёра. Но не все же люди такие. 

Дарья: Как собственник собственнику, открою вам страшную тайну: чем старше я становлюсь, тем яснее понимаю, что есть, вероятно, варианты неверности, которые я смогу простить своему мужу. Пятнадцать лет назад я о подобном и подумать бы не могла! А теперь понимаю, что любовь может быть разной и не конфликтовать одна с другой. То есть, грубо говоря, один человек может быть из зелёной гаммы, а другой – из фиолетовой. Они друг другу даже не соперники, потому что их сентиментальные компетенции – в разных сферах. Это как виноградарь и пекарь, например. Вроде оба работают в сфере продуктов питания, но рынки сбыта не пересекаются.

Светлана: Я совершенно принимаю тот факт, что люди бывают разные и чувствуют по-разному. И поэтому мне не очень нравится, когда меня начинают убеждать, как должна чувствовать я. А в эссе речь шла о том, что в наше время мы все стали раскрепощенными и можем делать то, что велит нам сердце. А сердце, оказывается, нам велит быть полиамурными, это более современно. И если ты с этим не согласна, значит ты зажата старыми стандартами. Почему бы просто не признать, что люди сами выбирают, кого любить и в каком количестве, независимо от общественных норм?

Дарья: Я просто напомню, что сейчас, в XXI веке особам королевской крови не рекомендуется брать в жены разведёнок (история с Меган Маркл), а дяде Елизаветы II в своё время из-за женитьбы на такой пришлось отречься от престола (статус дважды разведенной не позволял ей выполнять функции королевы-консорта). Монаршие обычаи – это доведённые до предела предрассудки «низов». Сейчас – ура – разводы стали возможны (хотя во многих странах и социальных стратах они до сих пор затруднены) и понятие «суженого» упразднилось. Девушке необязательно быть девственницей перед первой брачной ночью. Она может попробовать типы отношений (и секса, это важный, но далеко не главный фактор). И осознать, что вариантов отношений масса. Любить – это ведь с каждым/ой по-разному. Но общественная дискуссия на эту тему настолько юна, что в ней легко могут случаться перегибы. Вот налицо один из них. Никто не требует от вас стать полиамором, чтобы оставаться в тренде; но вот что действительно современно, так это принять факт, что такие люди были, есть и будут, они не враги, они не хотят попрать ваши святыни и разбить вам сердце. Надо просто дать им термины для самоопределения и обновить общественный договор, выделив им в нём место.

Людмила: Всего-то!

Марго: Да никто не говорит, что надо срочно искать себе дополнительную любовь! Любишь одного и он такой же – пожалуйста. Я не увидела, что это теперь устаревшие понятия. Если ты точно уверен в себе как моноаморе – тут нет никаких посылов к тому, чтобы меняться. Вообще это сильно напоминает дебаты о гомосексуализме и однополых браках. Почему-то многие гетеросексуалы вдруг почувствовали, что они перестали быть нормой. Но ведь гомосексуализм всегда был, его даже всегда исчисляли 10% населением, во все времена и во всех культурах. Полиамория тоже всегда была. 

Светлана: Может ли полиамор стать моноамором, если сильно влюбится?

Дарья: Я как раз пытаюсь объяснить, что фактор силы чувств здесь не причём, он просто не участвует в формуле. Ведь если довести до максимума своё восприятие красного цвета, то не будет же это означать, что мы перестанем усваивать синий? Может, несколько иначе, но будем! (как именно – это пусть нам оптические физики объяснят). Надо понять, что полиаморы не влюблены немножко здесь, немножко там (хотя и такое бывает, есть градации силы чувств, но тогда, наверно, правильней будет использовать другие термины – влюбленности, влечения, страсти). Они могут одинаково сильно любить в двух или нескольких местах. То есть любовь+любовь – это возможно. Ну вот возможно для некоторых, хоть ты тресни! Но я представляю, как непросто это понять, не говоря уж о том, чтобы принять. Для меня вот ровно такой же тайной остается моноаморность. Прям хочется этих людей руками трогать и спрашивать: ты, правда, такой? Вау! А как ты такой получился? Потрясно!

Светлана: Спасибо за интересную дискуссию! Именно этого мне не хватило в том французском кафе – прочувствования глубины эмоций, понимания, что это действительно любовь, а не просто поиск разнообразных сексуальных отношений. А то ведь они и права человека сюда приплели!

Дарья: Здорово, если вы действительно интересуетесь этим феноменом, не включая себя в него, и открыты новому знанию. Замкнуться на «а у меня не так, значит другого не бывает» – первая реакция на всё непонятное.

Марго: Как хорошо, что у вас есть возможность ходить на такие группы, обсуждать разные темы. Примем тот факт, что мы все разные, и да, полиаморы наконец могут выйти из тени.

 

 

 

 

 

 

Фото

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.
В случае проблем со здоровьем не занимайтесь самолечением, проконсультируйтесь с врачом.